Истории из жизни Рахманинова С.В.

Когда молодой Рахманинов вместе со своим другом Шаляпиным впервые появился у Л.Н. Толстого, у него от волнения дрожали колени. Шаляпин спел песню «Судьба» Рахманинова, затем композитор исполнил несколько своих произведений. Все слушатели были восхищены, грянули восторженные аплодисменты. Вдруг, словно по команде, все замерли, повернув головы в сторону Толстого, который выглядел мрачным и недовольным. Толстой не аплодировал. Перешли к чаю. Через какое-то время Толстой подходит к Рахманинову и возбужденно говорит:
— Я все-таки должен вам сказать, как мне все это не нравится! Бетховен — это вздор! Пушкин, Лермонтов — тоже!
Стоявшая рядом Софья Андреевна дотронулась до плеча композитора и прошептала:
— Не обращайте внимания, пожалуйста. И не противоречьте, Левочка не должен волноваться, это ему очень вредно.
Через какое-то время Толстой снова подходит к Рахманинову:
— Извините меня, пожалуйста, я старик. Я не хотел обидеть вас.
— Как я могу обижаться за себя, если не обиделся за Бетховена? — вздохнул Рахманинов, и с той поры ноги его не было у Толстого.
———
Крейслер и Рахманинов исполняли сонату Франка в «Карнеги-холл». Скрипач играл без нот и… вдруг память подвела его уже в первой части! Крейслер подошел ближе к пианисту и заглянул в ноты, пытаясь найти тот такт, где он мог бы «поймать» партнера.
— Где мы находимся?! Где мы находимся?! — отчаянно зашептал скрипач.
— В «Карнеги-холл», — не переставая играть, шепотом ответил Рахманинов.
———
Когда Рахманинов прибыл в Америку, один музыкальный критик удивленно спросил: — Почему маэстро так скромно одевается?
— Меня все равно здесь никто не знает, — ответил Рахманинов.
Со временем композитор ничуть не изменил своих привычек.
И тот же критик через несколько лет снова спрашивает:
— Мэстро, ваши материальные обстоятельства значительно изменились к лучшему но лучше одеваться вы не стали.
— Зачем, ведь меня и так все знают, — пожал плечами Рахманинов.